Вызывание Дьявола

Однажды вечером я долго смотрел в кристалл, но никакого видения так и не дождался. Прежде чем уйти, я со всей настойчивостью спросил духа кристалла, когда я смогу получить видение, потому что уж очень это утомительно — ждать и надеяться, а потом оставаться ни с чем. И тотчас пришел ответ:

«Возьми стеклянный сосуд глубиною в один фут1, с плоским квадратным дном стороною в шесть дюймов2 ; наполни его водой из рыбного садка; горлышко сосуда должно быть такой ширины, чтобы ты мог опустить в него три пальца. Надрежь средний палец левой руки и, обернув бутыль посередине полоской бумаги, напиши на ней кровью из пальца вот это имя: <…>. Приклей эту полоску бумаги к стенке бутыли, а затем опусти внутрь надрезанный палец и еще два, и пусть капля крови упадет в воду. Если сделаешь так, то сможешь видеть и слышать тех, кто будет наставлять тебя в духовной мудрости и помогать тебе добиться всего, чего ты желаешь в мирских делах».

Хотя и было понятно, что ничего хорошего из этого выйти не может, все-таки никаких дурных желаний у меня не было, и вот я решил по глупости, что смогу послушать, посмотреть и узнать, что они мне скажут, не допуская, чтобы они на меня повлияли, и ни на мгновение им не поддаваясь. Сделаю это один раз, и больше повторять не буду. Я ведь не власти искал, а знаний. В доме было еще много людей, кроме меня, и я запер дверь, побоявшись, что мой опыт кто-нибудь прервет. Но прежде, чем приступить к делу, я разыскал стеклянную бутыль в точности такого размера, как было сказано, и написал то имя на полоске пергамента и наклеил ее на бутыль, а бутыль поставил на стол. И вот очень скоро, безо всякого зова, как только вода снова стала прозрачной, из вышеуказанной жидкости [т.е. крови] (а кроме нее, я ничего другого не использовал) образовался дух, похожий не столько даже на уродливого человечка, сколько на животное; у него был хвост такой же длины по отношению к туловищу, как мышиный хвост — по отношению к тельцу мыши, а на голове — причудливой формы рожки. Это существо стало увеличиваться в размерах и вскоре заняло всю бутыль, так что даже рожки уже не умещались под водой. Я подумал, что нужно закупорить бутыль, чтобы оно перестало расти. Но пробки под рукой не нашлось, и даже накрыть бутыль было нечем, кроме книги, лежавшей на каминной полке. Я пошел за ней, а когда снова повернулся, рожки уже торчали наружу из бутыли. Можете себе вообразить, с какой скоростью я метнулся обратно к столу. Физически я вполне силен — надо полагать, сильнее многих: я могу поднять пару сотен фунтов3 ; и вот мне выпал случай испытать себя в деле. Я всем весом налег на книгу, пытаясь прижать ее к горлышку бутыли, но та не опустилась ни на дюйм — напротив, та сила, что рвалась из бутыли наружу, одолевала меня, как малого ребенка, поднимая книгу все выше и выше. В отчаянии я сорвал с бутыли пергамент и произнес экзорцизм. Огня в комнате не было, света тоже, а не то я бы сжег этот пергамент сей же миг. Разорвать его мне было не под силу, и как его уничтожить, я не понимал. А дух между тем понемногу рос и продолжал подниматься из бутыли.

Я понятия не имел, что делать. Я взял бутыль, швырнул ее об пол и разбил ; разумеется, вода залила весь ковер, и на мгновение мне показалось, что я избавился-таки от этого духа. Но я ошибся: он вновь поднялся из растекшейся по полу воды и оказался еще больше прежнего.

Я попятился к двери, но открыть ее не решался. Потом мне вдруг пришло в голову, что никто, кроме меня, этого духа не увидит, и если я выйду к людям, он исчезнет сам собой. Я дернул за ручку двери, но та не поддалась. В панике я забыл, что запер дверь перед опытом. Я еще раз произнес формулу отпущения и экзорцизм, но все было без толку. Тогда, наконец, я обратился к духу и спросил, чего он от меня хочет. Тот предложил испытать его силу, высказав любое желание: если, дескать, он это желание исполнит и если я поклянусь повиноваться ему, то и в дальнейшем он будет точно так же исполнять все, о чем я ни попрошу.

Я решительно ответил ему, что делать этого не стану и знай я, что он окажется злым и вылезет из бутыли, я бы вообще не стал его вызывать. Но он все равно не ушел, и тут находиться в комнате стало уже совсем нестерпимо — так тяжело, что я чуть не задохнулся. В глазах защипало, голова закружилась, и вместо одного существа мне как будто предстали тысячи самых причудливых созданий всевозможных размеров и форм. Я все еще держался за дверную ручку; комната на мгновение погрузилась во тьму, но тотчас же все озарилось светом. Злой дух исчез, и я увидел, что вся, до последней капли, вода исчезла; ковер был сух, но на белом поле вокруг узора осталось одно-единственное красное пятнышко. Даже теперь, когда дух исчез, легче на душе мне не стало; наклонившись, чтобы собрать осколки стекла, я заметил, что это пятнышко окружено кольцом, в котором написаны какие-то слова. Повинуясь неудержимому порыву, я рухнул на колени — так уж не терпелось мне прочесть, что там написано, — и с немалым трудом разобрал надпись: «…возвращает кровь, ибо та слишком бела для жертвы». Красное пятно поднялось над ковром, слова исчезли и остался только крошечный комочек холодной свернувшейся крови; я убрал его. Выйдя в соседнюю комнату, я сжег пергамент, содранный с бутыли, выбросил осколки и решил для себя, что впредь буду осторожнее.

John Hamill, The Rosicrucian Seer: Magical Writings of Frederick Hockley. Aquarian, Wellingborough, 1986, pp. 129—131.

Перевод © Анна Блейз, 2012