Арадия или Евангелие ведьм

Предисловие

Если читатель когда-нибудь сталкивался с работами ученого фольклориста Ж. Питре, или со статьями, написанными «леди Вер де Вер» для «Итальянского Ревю», или с теми, что издавал Дж. Х. Эндрюс в «Фольклоре»1, ему уже известно, что в Италии водится великое множество стрег, предсказательниц судеб или ведьм, которые гадают на картах, отправляют причудливые церемонии, а в них, говорят, призывают разных духов; делают и продают амулеты, и вообще ведут себя, фактически, как полагается пресловутому их племени, будь это Черное Вуду в Америке или еще какие колдуньи в других частях света.

Однако итальянская стрега, или колдунья, в определенных отношениях представляет собою нечто иное. По большей части она происходит из семьи, в которой ее призвание или искусство практиковалось на протяжении многих поколений. Нет сомнений, что в некоторых случаях происхождение их восходит к Средним Векам, к римским, а то и к этрусским временам. Результатом явилось накопление в таких семействах обширнейших знаний. Но в Северной Италии, как подтверждает ее литературная традиция, хотя ученые понемногу и собирали волшебные сказки и народные суеверия, не наблюдалось ни малейшего интереса к необычным преданиям ведьм. Никто и не подозревает, что оно хранит невероятное количество второстепенных мифов и легенд Древнего Рима, которые собирал и записывал тот же Овидий, но большинство которых ускользнуло от внимания его и большинства прочих латинских авторов2.

Такому неведению немало способствовали и сами волшебницы, которые хранят все свои традиции в глубокой тайне, побуждаемые к тому страхом перед священниками. Последние в действительности, сами того не желая, сделали огромный вклад в сохранение сего знания, ибо очарование запретного плода весьма велико, и ведовство, подобно трюфелю, лучше всего растет и набирает самый зрелый вкус, будучи глубоко запрятано. Как бы там ни было, и священники, и волшебники исчезают ныне с невероятной быстротою — один французский писатель даже сказал, что встретить в вагоне поезда францисканца уже представляется странною аномалией — и еще несколько лет газет и велосипедов (одно только небо знает, что начнется, когда появятся летательные машины!) окончательно положат конец тем и другим.

Впрочем, умирают они медленно, и в Северной Романье есть еще старики, помнящие этрусские имена Двенадцати Богов и призывания Бахуса, Юпитера и Венеры, Меркурия и ларов, или духов предков, а в городах нет-нет да и встретишь женщин, изготавливающих странные амулеты и бормочущих над ними заклинания, известные еще со времен старого Рима. Они способны удивить даже сведущих легендами о латинских богах, перемешанными с преданиями, какие найдешь разве что у Катона или Феокрита. Вот с одною из них я и познакомился близко в 1886 году, и с тех пор пользуюсь ею для сбора среди ее сестер по тайному знанию родом из многих мест всяческих известных им традиций древних времен. В действительности я черпал и из других источников, но эта женщина, благодаря долгой практике, в совершенстве изучила то, что понятно лишь немногим, а желаю один лишь я, и способы извлечь эти знания из своих товарок.

Среди прочих причудливых реликвий она через много лет сумела добыть и это «Евангелие», которое перешло ко мне, написанное ее рукой. Полный и подробный отчет о его природе вы найдете в Приложении. Я не знаю в точности, получила ли моя информантка частично эти традиции из письменных источников или из устного предания, но полагаю, что в основном из последнего. Однако есть волшебники, которые переписывают или хранят подлинные документы по своему искусству. Я не видел эту женщину с тех пор, как мне прислали «Евангелие», но надеюсь в будущем получить от нее больше информации.

В рамках краткого объяснения могу заметить, что ведовское ремесло известно среди его приверженцев как la vecchia religione, старая религия, в которой Диана — Богиня, а ее дочь Арадия (или Иродиада) — женщина-мессия. В этой небольшой книжице рассказывается о ее рождении, нисхождении на землю, основании традиции ведовства с ее ведьмами и последующем возвращении на небеса. Здесь приведены также церемонии и инвокации, или заклинания, адресуемые Диане и Арадии, экзорцизм Каина и чары священного камня, руты и вербены, составляющие, как утверждается в тексте, регулярную литургию, которые надлежит петь или произносить на ведовских собраниях. Также в книгу включены чрезвычайно любопытные заклинания или благословения меда, муки и соли, или хлебов ведовской вечери, примечательно классические и очевидным образом представляющие собой реликты Римских Мистерий.

Работу эту можно было бы продолжать ad infinitum, добавляя к ней церемонии и инкантации, составляющие Ведовское Писание, но поскольку почти все их — или, по крайней мере, значительную часть — можно найти в моих книгах, озаглавленных «Этрусско-римские древности» и «Флорентийские легенды», я колебался составлять подобный сборник, не убедившись прежде, что достаточное количество читателей купило бы такой труд.

Уже приступив к написанию нижеследующего, я нашел и прочел весьма умную и увлекательную книгу «Il Romanzo dei Settimani» Дж. Каваньяри (1889 г.), в которой автор в форме новеллы весьма живо описывает обычаи, образ мысли и в особенности природу ведовства, а также множество суеверий, бытующих у крестьян Ломбардии. К несчастью, невзирая на обширные знания по предмету, рассказчику, судя по всему, ни разу не пришло в голову, что традиции эти могут представлять собой что-то еще, кроме пагубного вздора или безумия мерзких нехристей. До того, что в них сохраняются поистине чудесные реминисценции античной мифологии и бесценного фольклора, составляющие самый cor cordium3 истории, ему нет никакого дела, как какому-нибудь простому Zoccolone4 или бродячему францисканцу. Казалось бы, человек, уверенный в том, что ведьма действительно намеревалась церемониальным или ритуальным образом лишить жизни семерых человек, дабы обрести секрет неистощимого богатства, должен хотя бы заподозрить, что такая колдунья должна быть просто кладезем удивительных преданий; но нет, ничего подобного, и он, совершенно очевидно, весьма далек от мысли, что во всем этом может быть что-то интересноес некой более высокой или хотя бы просто доброй точки зрения.

Книга его, in fine, относится к чрезвычайно обширной категории литературы, написанной о привидениях и предрассудках с тех пор, как к последним стали относиться с недоверием и позволять себе в их отношении весьма сатирические и не представляющие никакого риска, но при этом совершенно дешевые насмешки, нацеленные как раз на то, что в них было простой вульгарностью и выдумкой. Подобно сэру Чарльзу Колдстриму, они бросают украдкой взгляд в кратер Везувия после того, как тот уже перестал «извергаться», и во всеуслышанье объявляют, что «ничего там такого нет». Но ведь было в нем некогда что-то; и человек науки, каковым сэр Чарльз отнюдь не являлся, способен найти многое, весьма многое в археологических останках, а знатоки помпейских и геркуланумских древностей утверждают, что предстоит раскопать еще семь похороненных в пепле городов. Я в свою очередь сделал самую малость (и это действительно очень мало), чтобы извлечь что-то из мертвого вулкана итальянского колдовства.

Если бы именно в такой манере об итальянском ведовстве говорили самые эрудированные из пишущих о нем авторов, никого бы не удивляло, что очень мало кому в действительности есть дело до того, существует ли подлинное «Евангелие ведьм», кажущееся столь древним и служащее заветом причудливой контр-религии, сохранившейся с доисторических времен до наших дней. «Ведовство — просто мусор, если не что похуже, — утверждают старые авторы. — А, следовательно, и все книги о нем ничем не лучше». Я, однако, искренне надеюсь, что эти страницы попадут в руки тех немногих, кто станет думать о них лучше.

Мне, впрочем, надлежит отдать должное тем, кто намерен исследовать сии темные и запутанные пути, и объяснить, что ведовское знание в Италии очень тщательно берегут ото всех, за исключением самых немногих — как у индейцев Чиппауа или в Черном Вуду. В романе об I Settimani соискательница живет у ведьмы и постепенно, клочок за клочком, с болью выцарапывает у нее заклинания и чары, отдавая этому занятию долгие годы. Мой друг, ныне уже покойный М. Драгоманофф, рассказывал, как в Венгрии один человек, прознав, что он собрал большую коллекцию заклинаний (которые все впоследствии были опубликованы в журналах по фольклору), забрался в апартаменты ученого и тайком их переписал. Вернувшись на следующий год, Драгоманофф обнаружил, что вор уже заделался процветающим магом и вовсю практикует. Заклинаний ему досталось не то чтобы много, дюжина, может быть, или около того, но в деле и малое может принести многие плоды. Я рискну утверждать, что едва ли в Италии найдется хоть одна ведьма, корой их известно больше, чем я опубликовал, притом, что я старательно собирал их у многих и повсеместно. Все, что пишется (из источников этого рода), часто с не меньшим тщанием уничтожается священниками и кающимися грешниками, или же теми, кто испытывает суеверный ужас уже единственно от пребывания в одном доме с подобными документами, так что само спасение Vangelo — факт, по меньшей мере, примечательный.

1 От марта 1897 года, «Неаполитанское Ведовство». — Здесь и далее примечания автора, если не указано иное.

2 Представьте себе, что таково было бы положение вещей и с немецкими сказками, если бы для будущего не сохранилось ничего, кроме собраний братьев Гримм и Музеуса. Мир пребывал бы в совершенной убежденности, что это все существующие по данной теме источники, в то время как перед ним всего лишь малая часть огромного целого. Кроме того, классическим авторам не был известен фольклор: ни у кого из древних латинских авторов нет упоминаний о том, чтобы он собирал традиции и тому подобное среди простого люда, как это делается сейчас. Книги они все делали исключительно из книг, будучи «немногими оставшимися» literati. (Интеллектуалами, представителями литературной элиты (лат.) — Прим. пер.)

3 Сердце сердца; здесь «сокровенная суть» (лат.)

4 Носящему деревянные башмаки; здесь «крестьянину» (ит.)

© Перевод Алексея Осипова, 2012