О жизни
Марсилио ФичиноКнига третья
Глава I
В чем, согласно Плотину, заключается способность привлекать милости небес, или [учение о том, что] подобающие телесные формы без труда могут притягивать мировую душу и души звезд и даймонов
Марсилио Фичино, Marsilio Ficino (1433 года — 1499 года) — итальянский философ, гуманист, астролог,
католический священник, основатель и глава флорентийской Платоновской академии.
Будь во вселенной всего два [начала, то есть] Ум (intellectus) с одной стороны и Тело (corpus) — с другой, но не будь при этом Души (anima), то ни Ум не смог бы привлечься к Телу (ибо Ум совершенно неподвижен, будучи лишен страсти [affectus], каковая дает начало движению, и к тому же чрезвычайно отдален от Тела), ни Тело — к Уму (ибо Тело само по себе бессильно, не приспособлено к движению и [также] чрезвычайно отдалено от Ума). Но если поместить между ними Душу, имеющую сходство и с тем, и с другим, то с обеих сторон легко возникнет влечение друг к другу. Начать с того, что сама Душа приходит в движение легче всего прочего, так как она есть самодвижный Перводвигатель (primum mobile)[1]. Более того, она, как я уже сказал, — посредник вещей[2], а потому на свой лад содержит в себе все вещи и в равной мере близка обоим [т.е. Уму и Телу]. Поэтому она в равной степени связана со всем и близка даже к тем вещам, которые сами отдалены друг от друга. Будучи, с одной стороны, подобна божественному, а с другой — преходящему, она влечется силой страсти равно и к тому, и к другому и при том всецело и одновременно пребывает везде[3].
Кроме того, Мировая Душа (anima mundi) по божественной воле заключает в себе столько же семенных разумов вещей (rationes rerum seminales), сколько идей (ideae) содержится в божественном Уме. Посредством этих семенных разумов она созидает такое же количество видов (species) в материи. Поэтому каждый вид соотносится посредством своего семенного разума со своей идеей и с помощью этого разума зачастую может легко воспринять что-то от идеи: ведь он, собственно, и произошел от этой идеи через посредство разума. И потому-то даже в случае, если какой-либо вид вырождается, отклоняясь от подобающей ему формы, он может быть легко воссоздан на при помощи разума как ближайшего посредника и идеи как посредника [более отдаленного]. И если мы должным образом применим к какому-либо виду или к отдельному его представителю множество различных сил, пусть даже разрозненных, но согласующихся с одной и той же идеей и, следовательно, сообразных тому материалу, [на который мы воздействуем,] то вскоре привлечем к последнему какой-то особый дар от этой идеи, который снизойдет через посредство семенного разума, обретающегося в Душе[4] (ибо, строго говоря, мы приведем в движение не Ум, но Душу). Итак, не следует полагать, что материальные дела привлекают божеств (numina), совершенно отделенных от материи; вернее будет сказать, что они притягивают даймонов (daemones) и дары от одушевленного мира и от живых звезд[5]. Тому же, что материальные формы способны привлекать к себе Душу, удивляться не следует, ибо Душа сама сотворила для себя соблазны (escae) [в материи] и всегда влечется к ним с охотою. И во всем живом мироздании не найдется вещи, отступившей от своей формы так далеко, чтобы Душа не посещала ее и чтобы в ней не заключался какой-нибудь дар Души[6]. Эти соответствия между [материальными] формами и разумами, сущими в Мировой Душе, Зороастр называл «божественными манками (illices)», и Синезий подтверждает, что они суть магические приманки (illecebres)[7].
И, наконец, не следует думать, будто возможно привлечь любые дары Души к любому виду материальных вещей, если выбрать подходящее время: в действительности [можно привлечь] лишь те дары, что происходят от того самого семени, из которого вырос этот вид, и от семян, ему подобных. Соответственно, тот, кто использовал только вещи, свойственные человеку, не может притязать на дары, свойственные рыбам или птицам, но лишь на человеческие и им подобные. Однако тот, кто использует вещи, свойственные той или иной звезде и даймону, подпадает под особое влияние этой звезды и даймона, подобно тому, как дерево, пропитанное серой, привлекает к себе вездесущий огонь. И это влияние нисходит на него не только от лучей самой звезды и даймона, но и самой Мировой Души, сущей во всем, — ибо в ней заключен разум (ratio) каждой звезды и каждого даймона. Отчасти это семенной (seminalis) разум, дающий ей способность к порождению, а отчасти — образцовый (exemplaris), дающий способность к познанию[8]. Согласно древним платоникам, при помощи двух этих родов разума Мировая Душа сотворила в небесах не только звезды, но и фигуры (figurae), и такие их части, которые сами по себе считаются в некотором роде фигурами[9], — и во всем этом запечатлела свои свойства. И в звездах, и в их фигурах, частях и свойствах содержатся все роды и свойства дольних вещей. Душа распределила по небесам сорок восемь космических фигур[10]: двенадцать — в круге зодиака и тридцать шесть — за его пределами; и еще тридцать шесть фигур она поместила в зодиаке по числу его ликов (facies). Сверх того, в зодиаке она утвердила еще триста шестьдесят фигур по числу градусов (gradus), ибо в каждом градусе содержится множество звезд, составляющих в нем свои образы (imagines). В свою очередь, те образы [imagines, здесь: созвездия], что расположены вне зодиака, она разделила на фигуры [figurae, здесь: паранателлонты[11]] по числу зодиакальных ликов и градусов. И, наконец, она установила особые связи и соотношения между космическими образами первого и второго рода, и эти связи и соотношения тоже суть образы. Каждая фигура такого рода получает внутреннюю связность от лучей своих звезд, направленных друг на друга и наделенных своими особыми свойствами. От этих форм, расположенных в совершеннейшем порядке, зависят формы дольних вещей; и первые устанавливают порядок среди последних. Небесные формы отстоят друг от друга [в пространстве], но происходят от разумов Души, связанных друг с другом; кроме того, формы эти в некоторой степени изменчивы, тогда как разумы, от которых они происходят, постоянны. Сами по себе эти разумы не образуют единства, но восходят к Формам, сущим в Уме (уме Души, или высшем Уме) и единство образующим, ибо эти Формы, хотя они и многочисленны, сводятся к совершенно простому Единому и Благому (ad simplicissimum unum atque bonum) — подобно тому, как небесные фигуры сходятся в одну точку на Полюсе[12].
Работа Фичино "Три книги о жизни" ("De triplici vita", 1489 г.) посвящена тому какой должна
быть правильная жизнь философа и ученого. В части "О получении жизни от небес" ("De vita coelitus comparanda")
он рассматривает возможность получения силы на Земле от небесных тел.
Однако вернемся к Душе. Порождая частные формы и силы, присущие видам дольних вещей, Душа созидает их посредством соответствующих разумов при помощи звезд и форм небесных. Посредством семенных разумов она производит и те дары, которые присущи индивидам (и в некоторых индивидах оказываются не менее чудесными, чем обыкновенно бывают в видах), но не столько с помощью небесных форм и фигур, сколько через положения отдельных звезд и через движения и аспекты планет между собой и по отношению к тем звездам, что находятся выше планет. Наша же собственная душа вливает не только отдельные силы в члены нашего тела, но и общую жизненную силу во все тело в целом — прежде всего через сердце как источник огня, [из всех материальных вещей] ближайшего к душе. Так и Мировая Душа, действующая повсюду, раскрывает во всяком месте свою силу главным образом через Солнце. Соответственно, некоторые мыслители утверждают, что всякая душа, как наша [человеческая], так и космическая, обитает во всех членах, но более всего — в сердце и в Солнце[13].
Никогда не забывай, однако, следующего: как сила нашей [человеческой] души воздействует на члены нашего тела посредством духа, так и сила Мировой Души распределяется среди всех дольних вещей посредством квинтэссенции, которая, подобно духу в Мировом Теле, действует повсюду, но в особенности — в тех вещах, которые впитали в себя больше всего духа этого рода[14]. Чтобы вобрать в себя больше квинтэссенции, нужно знать, как лучше отделить ее от других стихий, с которыми она смешана, или, по меньшей мере, часто употреблять те вещи, в которых она содержится в изобилии и, по возможности, в чистейшей своей форме. Вещи же эти таковы: отборное вино, сахар, бальзам (balsamum)[15], золото, драгоценные камни, миробаланы (myrobalani)[16] и вещи, которые пахнут слаще всего, и вещи сияющие, а в особенности — те вещи, которые в своей тонкой субстанции содержат жаркое, влажное и светлое качество; таков, помимо вина, самый белый сахар, особенно если смешать его с золотом, и таков же аромат корицы и роз. И как пища, вкушаемая правильно, преображается нашим духом в форму нашей жизни, хотя сама по себе не жива, так и наши тела, правильно согласованные (посредством космических вещей и нашего духа) с телом и духом мира, вбирают в себя от мировой жизни столько, сколько возможно.
Если хочешь, чтобы твоя пища приняла главным образом форму твоего мозга, или печени, или желудка, то вкушай как можно больше пищи, подобной [этим органам], а именно, мозга, печени и желудка животных, ибо последние по природе своей не столь уж далеки от человека. Если хочешь, чтобы твои тело и дух восприняли силу от некоего члена космического тела, скажем, от Солнца, то ищи самые солнечные вещи среди металлов и камней, еще того более — среди растений, и в еще большей степени — среди животных, а самое главное — среди людей: чем более схожа с тобою вещь, тем больше силы ты сможешь от нее получить. Применяй эти вещи и наружно, и, по возможности, внутрь, и лучше всего — в день и час Солнца и в такое время, когда Солнце господствует в карте небес[17]. Солнечные вещи таковы: все те камни и цветы, которые называют гелиотропами, ибо они поворачиваются вслед за Солнцем[18]; а также золото, аурипигмент (auripigmentum)[19] и золотые цвета; хризолит (chrysolitus), карбункул (carbunculus), мирра (myrrha), ладан (thus), мускус (muscus), амбра (ambra), бальзам (balsamum), желтый мед, аир (calamus aromaticus), шафран (crocus), нард (spica nardi), корица (cinnamomum), алойное дерево (lignum aloes)[20] и прочие пряности; баран, ястреб-тетеревятник (astur), петух, лебедь, лев, жук-скарабей и крокодил, а из людей — златоволосые, курчавые, склонные к облысению и благородные. Перечисленные вещи можно приспособить отчасти для питания, отчасти — для умащений и воскурений, отчасти — для употребления в обычной жизни. Нужно часто соприкасаться с этими вещами, часто думать о них и, самое главное, любить их; а также нужно бывать на свету как можно чаще.
Если ты чувствуешь, что нутру твоему недостает жара печени, привлекай силу печени к своему нутру при помощи притираний и припарок, изготовленных из тех вещей, которые родственны печени, а именно, из цикория (cichoreum)[21], эндивия (endivia)[22], животного угля (spodium)[23], репейника (eupatoria), печеночницы (hepatica) и печени (hepar) [различных животных]. Схожим образом, чтобы в теле не образовалось недостатка Юпитера, упражняй свое тело в день и час Юпитера и во время его господства [в гороскопе], а между тем используй вещи Юпитера, такие как серебро, гиацинт (hyacinthus), топаз (topazius), красный коралл (corallium), горный хрусталь (crystallus), берилл (beryllus), животный уголь (spodium), сапфир (sapphirus), зеленый и небесный цвета (viridibus aeriisque coloribus), вино, сахар и белый мед. Кроме того, предавайся чувствам и мыслям, особенно близким Юпитеру, то есть постоянным, спокойным, благочестивым и законопослушным; и бывай в обществе людей такого же рода — людей жизнерадостных, красивых и достопочтенных. Но не забывай, что те вещи, которые я перечислил первыми, холодны, а потому их необходимо смешивать с золотом, вином, мятой (menta), шафраном (crocus), корицей (cinnamomum) и козульником (doronicum)[24]; а также помни, что из животных Юпитеру родственны ягненок, павлин, орел и молодой бычок.
Сказать же о том же, каким образом силу Венеры можно привлечь при помощи горлиц (turtur), голубей (columba), белых трясогузок (motacilla)[25] и прочих, мне не позволяет скромность.
[1] Фичино имеет в виду, главным образом, что в нисходящем порядке эманаций способность к движению возникает только на уровне души. В «Первоосновах теологии» Прокла (200) душа характеризуется как «первично движущееся».
[2] «Посредником вещей» (media rerum) Фичино называет душу в своем переводе прокловских «Комментариев к Тимею» (28) и в предисловии к своему переводу трактата Теофраста «О душе». Душа как связующее звено между умопостигаемой и чувственной вселенной представлена в «Эннеадах» Плотина (IV.3.11).
[3] В «Эннеадах» Плотина (III.2.2, IV.4.40) вселенная описывается как единое живое существо, все части которого связаны в одно целое Мировой душой.
[4] Об этой операции (совершающейся с помощью даймонов, о которых речь пойдет ниже) подробнее сказано в конце главы и в трактате Прокла «О священном искусстве у эллинов». Понятие семенных разумов (логосов) было впервые введено философами-стоиками; впоследствии Плотин отвел им важную роль посредников между идеями и материей, действующих на уровне, самом близком к материи. В индивиде — отдельном представителе вида — они выполняют функцию, которую можно грубо уподобить генетическому коду в понимании современной науки. Они мыслились своего рода аналогами растительных семян или спермы животных, заключенными в мировой душе (Плотин, «Эннеады», IV.3.10). Плотин полагал, что они непосредственно отвечают за возникновение индивидуальных форм — вплоть до таких частностей, как различные формы носа у разных людей (V.9.12), — хотя результаты их воздействия и зависят отчасти от качеств воспринимающей материи. Однако ниже в этой главе и в других источниках Фичино утверждает, что семенные разумы отвечают только за формирование вида в целом, тогда как индивидуальный представитель вида формируется не только семенными разумами, но и различными частными обстоятельствами, с одной стороны, и свободной волей — с другой.
[5] «Божества, совершенно отделенные от материи» (numina penitus a materia segregate), о которых здесь пишет Фичино, восходит к понятию «(многие) умы» (noes), которым Плотин в VI.7.17 обозначает совокупность первых эманаций единого Ума (nous). У Ямвлиха, Саллюстия и Прокла («Первоосновы теологии», 113—114, 164—165) эти «умы» были осмыслены как сверхприродные, наднебесные боги, или «единичности» (генады). У этих философов «божества, совершенно отделенные от материи», предстают либо как «мыслительные» посредники идей, либо как «умопостигаемые» персонификации идей (идеи же, со своей стороны, понимаются не только как мысли единого Ума, но и как своего рода «умные» сущности).
Этих сверхприродных божеств следует отличать от божеств «небесных и космических», т.е. астрологических (coelestia mundana numina), о которых пойдет речь ниже, в главе III.22 трактата «О жизни» (и которых Синезий в «Трактате о сновидениях», 2.3 называет «сущими в космосе»). Данное различие проистекает из разграничения между умом (как нематериальным и, следовательно, бесстрастным вместилищем наднебесных божеств) и душой. Последняя заключает в себе весь «одушевленный мир» (mundus animatus), к которому принадлежат все без исключения разумные души — души не только людей, но и планет и даймонов. Душа превосходит материю, но не отделена от нее: она подвержена страстям (которым не чужды и души даймонов) и, следовательно, может испытывать влечение к материи.
[6] Ср. у Плотина: «На мой взгляд, древние мудрецы, создававшие храмы и изваяния, желая присутствия в них богов, взирали на природу Всего, держа в уме, что природа Души повсюду легко привлекается, так что если бы было изготовлено что-то ей симпатическое, способное принять ее часть, она бы пошла [на контакт] легче других [существ]. Симпатично же то, что каким-либо образом подражает Душе, что, подобно зеркалу, может схватить эйдос. Ибо природа Вселенной тоже искусно творит все вещи, подражая тем [умопостигаемым] сущим, логосы которых имеет; когда каждая вещь становится, таким образом, сущим в материи логосом, оформляется согласно тому, что прежде материи, — тогда каждая вещь становится связанной с тем богом, в согласии с которым она возникла, на которого душа взирает и которого имеет в своем творчестве. Потому невозможно ни существование вещи, лишенной доли в том или ином боге, ни, опять же, нисхождение бога в вещь» («Эннеады», IV.3.11).
[7] Словом «манки» (illices) Фичино переводит термин «юнги» (iuggeV, букв. «вертишейки») из «Халдейских оракулов», приписывавшихся Зороастру. Греческий термин «юнги» происходит от слова iugx, которое в быту обозначало птицу вертишейку, но устойчиво ассоциировалось с магией. Эта связь восходит к архаической практике любовного колдовства, направленной на возвращение неверного возлюбленного: колдун ловил вертишейку, привязывал ее к колесу и вращал, произнося заклинания. Затем название «юнг» было перенесено на само это колесо или магический волчок, который крутили заклинатели, чтобы призвать духов-посредников. Позднее, под влиянием платоновской концепции Эроса как духовной сущности, слово «юнг» стало обозначать силу, связующую богов и людей.
Ср. также Синезий, «Трактат о сновидениях», 2.2—3: «…всякая вещь должна быть связана со всякой другой вещью симпатически, поскольку все вещи суть части того, что живет [во всем, что оно есть] единой жизнью, то есть они суть части единого целого. Потому и существуют чары магов, что вещи очаровывают друг друга, так же как и обозначают: мудрец же — тот, кто ведает родство частей космоса. Ибо он привлекает к себе одну вещь посредством другой, имея задатки даже и наиболее удаленных вещей: звуки имен, материи, фигуры. <…> Даже и бог, если он из сущих в космосе, бывает связан с каким-нибудь камнем или растением, сущими в том же космосе, и претерпевает подобное им; он подчиняется природе и околдовывается…» (пер. Т. Сидаша).
[8] «Семенной» разум направлен к материальному миру, а «образцовый» — к высшим прообразам, т.е. идеям Ума.
[9] Под фигурами здесь подразумеваются созвездия, в том числе зодиакальные, а под частями фигур — «лики», или деканаты (тридцать шесть участков зодиака по 10° в каждом), и отдельные градусы зодиака. Ср. утверждение Плотина о том, что Душа «создала в космосе изваяния богам» («Эннеады», IV.3.10).
[10] Впервые небесную сферу подразделил на 48 созвездий Клавдий Птолемей в трактате «Альмагест». Эта классификация созвездий использовалась вплоть до XVI века.
[11] Паранателлонты (др.-греч. букв. «восходящие рядом») — звезды внезодиакальных созвездий, восходящие одновременно с теми или иными градусами зодиака.
[12] Эти четыре ступени иерархической лестницы, ведущей к единству, соответствуют четырем неоплатоническим «мирам», или уровням бытия (Материя, Мировая Душа, Ум и Единое). О высшем из этих уровней Прокл рассуждает в «Первоосновах теологии» (113): «В самом деле, если божественное число имеет предшествующей причиной единое, подобно тому как мыслительное [число] имеет ум, душевное — душу, и везде множество соответствует своей причине, то ясно, что и божественное число единично, если только единое — бог. А это так, если только благо и единое тождественны, ибо тождественны благо и бог (ведь то, выше чего ничего нет и к чему все стремится, есть бог. И то, от чего и к чему все, — благо). Следовательно, если существует множество богов, то множество это единично» (пер. А. Лосева).
Согласно комментарию А. Лосева, «[н]есмотря на составленность из многих элементов, всякое множество может рассматриваться как абсолютная единичность, как некое простое и неделимое качество. По учению Прокла, боги являются именно такими неделимыми единичностями, лежащими в основе всего существующего, подобно тому, как и всякая вещь может, и должна быть рассматриваема не только со стороны своих многообразных качеств, но и как нечто единое и неделимое, однокачественное».
[13] Один из «мыслителей», о которых говорит Фичино, — Плотин, упоминающий о Солнце в «Эннеадах» IV.3.11, хотя и в ином контексте. Другой — Юлиан Отступник, развивавший культ Солнца на основе учения неоплатоников и, в том числе, Плотина. У Юлиана Фичино заимствовал нижеизложенное представление об эфирной квинтэссенции, пронизывающей все сущее и обретающей в Солнце свое «возглавие» (из речи Юлиана «К царю Солнцу»).
[14] Ср. рассуждение из «Пикатрикса» (III.5) о том, что в разных живых существах различные стихии проявлены неравномерно: в одних в большей степени выражена одна, в других — другая.
[15] Ароматическая смола деревьев рода Balsamodendron.
[16] Миробаланы — плоды тропических деревьев рода терминалия (Terminalia): бибхитаки (Terminalia bellirica), харитаки (Terminalia chebula), амалаки (Terminalia emblica) и др. Внешне похожи на сливы и обладают вяжущим вкусом.
[17] Т.е. обладает наибольшими достоинствами в гороскопе.
[18] Имеются в виду растение семейства бурачниковых Heliotropium europaeum (гелиотроп европейский), получившее свое название из-за того, что его цветы в течение дня поворачиваются вслед за солнцем, и минерал гелиотроп — разновидность халцедона, зеленый камень, покрытый темно-красными крапинками. В древности гелиотропом также называли зеленую яшму.
[19] Аурипигмент, или желтая мышьяковая обманка, — трисульфид мышьяка (As2S3), ярко- желтый минерал. Использовался для изготовления золотистой краски.
[20] Ароматическая древесина деревьев рода Aquilaria, не имеющая отношения к растениям рода Aloe.
[21] Вероятно, имеется в виду цикорий обыкновенный (Cichorium íntybus) — вид растений рода цикорий со съедобным корнем.
[22] Эндивий, или цикорий салатный (Cichorium endivia), — вид растений рода цикорий со съедобными листьями.
[23] Животный, или костный, уголь — уголь, полученный прокаливанием костей животных без доступа воздуха.
[24] Козульник, или дороникум (Doronicum) — род травянистых растений из семейства Астровые, цветет желтыми цветками.
[25] Некоторые исследователи предполагают, что словом motacilla здесь обозначена не трясогузка, а довольно широкий класс птиц, использовавшихся в теургии как «юнги» (см. примеч. выше).
© Перевод: Анна Блейз, 2016
