О жизни

Глава XXV

Астрономические правила, которые надлежит соблюдать при зачатии детей, приготовлении пищи и возведении зданий, при выборе места жительства и одежды; а также о том, в какой мере позволительно заботиться о подобных вещах

Впрочем, дадим напоследок слово суровому служителю церкви. Скажи нам, церковник, что именно ты осуждаешь в употреблении науки о звездах? «Все, что уводит нас прочь от нашей свободной воли, — ответишь ты. — Все, что отвлекает от служения единому Господу». Да ведь я и сам не только осуждаю подобное, но и ненавижу всем сердцем!

Далее, мне известно, что ты проклинаешь — а сам я даже и страшусь — таких людей, столь же достойных жалости, сколь и глупых, которые в своем желании добиться, чтобы Господь услышал их мольбы, прибегают к помощи Юпитера в середине неба, когда тот пребывает в великой Голове Дракона. И тот самый Дракон в конце концов их и пожрет, — а именно тот, что некогда был повержен с неба и увлек за собою третью часть звезд[1]. Но допускаешь ли ты, что люди вправе выбирать при помощи звезд подходящие часы для заключения сделок, женитьбы, совещаний, путешествий и тому подобных дел? Вижу, что и с этим ты не готов согласиться охотно, почему-то вновь опасаясь за свободу воли. И хотя Альберт, сей великий богослов, считал это дозволительным[2] (и, вдобавок, можно рассудить, что подходящие небесные влияния мы выбираем при помощи все той же свободной воли, полагаясь на свое благоразумие так же, как врач — при выборе целебных трав), я, так и быть, и тут уступлю тебе до поры до времени. Как видишь, я с легкостью готов отринув все то, что тебе так трудно позволить. Однако вот уже многие годы ты дозволял (как мне думается) наблюдать за Луной — а, следовательно, и за другими звездами — ради врачевания болезней и приготовления лекарств. Более того, ты дозволял и даже советовал, чтобы люди засевали поля и насаждали виноград и оливы, когда Луна растет и прибывает в свете, не испытывая при этом никаких вредоносных влияний от других планет.

Так отчего бы нам не воспользоваться милостями Луны, или Юпитера, или Феба при насаждении (выражаясь на манер кинических философов) не только растений, но и человека? Ведь в этом деле мы и так не обходимся без Венеры (хотя, пожалуй, следовало бы сказать, не «мы», а «люди не обходятся», ибо для меня самого Венера — не более чем Диана[3]).

И то же самое о пище: что запретного, что дурного в том, чтобы всегда готовить и осеннее вино, и хлеб и яства насущные под счастливой звездой? Если же срочность подобных дел не позволяет дожидаться благоприятных аспектов, то желательно хотя бы проследить за тем, чтобы Солнце, Юпитер, Венера и Луна находились на восходе или в других угловых домах.

Ведь тогда все, что мы используем, будем пребывать под благоприятным влиянием небес, а, следовательно, и на нас влиять благоприятно. Вижу, что это ты сможешь принять без возражений, если только не начнешь утверждать, что вся наша жизнь таким образом превратится в вечное рабство. На это я отвечу: смертные и без того продаются в рабство ради денег и почестей, но все труды их остаются тщетны, если только при помощи врачебного искусства им не удается продлить свои дни. Итак, либо пусть они служат одному только Богу (и это самое лучшее), либо же, если желают служить чему-то еще, то пусть уж лучше это будет здоровая и долгая жизни, нежели деньги и суетные почести. На этом, полагаю, мы друг с другом согласимся.

Но если так, то должны ли люди возводить себе дома безо всякого тщания или обитать в жилищах, дурно устроенных и вредоносных? Негоже людям жить в таких домах, где после заразной болезни остались ядовитые пары (а они могут сохраняться в закрытых помещениях и до двух лет, подобно тому, как на одежде больного сохраняется зараза), еще долгое время опасные и грозящие смертью неосторожному. И коль скоро речь зашла об одежде, неужто ты, благочестивый отче, запретишь человеку, шьющему себе одежду или в первый раз ее надевающему, попытаться уловить хоть частицу от дыхания Венеры, дабы и одежде передалась Венерина сила, и сам человек через эту одежду напитал свое тело и дух благотворным влиянием?  И разве врачи не запрещают носить волчьи шкуры, советуя вместо них шкуры ягнячьи? Так, быть может, звезды влияют на одежду, рождающуюся, так сказать, день ото дня [когда ее надевают], не в меньшей степени, чем на одеяние, некогда возникшее раз и навсегда [на ягненке или волке]? С тем, что одежда и прочие рукотворные изделия воспринимают те или иные свойства от звезд, соглашается Фома Аквинский в своей книге «О судьбе»; значит, и тебе придется это подтвердить. И, напротив, одежда заразная заражает и того, кто ее носит, — свидетелями тому чесоточные и прокаженные. Итак, если ты печешься о жизни людской (а я полагаю, что так оно и есть), то должен все это дозволить; и я, с твоего разрешения, буду рекомендовать это людям. Если же ты, не осуждая прямо заботу об этой преходящей жизни, все же призываешь нас пренебречь ею, то и сам я пренебрегу, положившись на веру в иную, лучшую жизнь, и другим буду советовать так же. Прощай.

© Перевод: Анна Блейз, 2017